6 ноября 2016
Концертный зал имени П. И. Чайковского
схема проезда
Абонемент №10:
V Международный фестиваль актуальной музыки
«Другое пространство»
Первое масштабное произведение крупного композитора ХХ века в жанре рождественской оратории, признанное на тот момент итогом творчества его автора, появилось на границе века XXI. 15 декабря 2000 года в театре Шатле в Париже состоялась мировая премьера рождественской оратории американского композитора Джона Адамса El Niño («дитя, младенец, мальчик» по-испански). Американская премьера прошла в 2001 году в Сан-Франциско. Соавтором либретто явился постоянный сотрудник Адамса режиссер Питер Селларс, которому принадлежит идея оратории (ему же посвященной). Селларс создал эффектную мультимедийную постановку, где кроме солистов и хора участвуют мимы-танцовщики. Действие разыгрывается на фоне фильма: в нем история Рождества проецируется на современную Калифорнию, образы Марии, Иосифа, младенца-Христа – на юную латиноамериканскую пару и их ребенка, волхвов – на бездомных бродяг, обитающих в пустыне между аэродромом и побережьем.
«Это произведение для меня – способ понять, что означает чудо, – говорит Адамс. – В Новом Завете меня всегда поражает то, что существо повествования составляют чудеса, которые творит Иисус – или Бог через деяния Иисуса. Я не вполне понимаю, почему историю нужно рассказывать таким манером, но я принимаю на веру то, что так и должно быть. Уверен, есть множество объяснений – от логических до мистических. История рождества – первое из чудес, и El Niño – медитация на тему этих событий».
Одной из моделей, на которые ориентируется Адамс, является «Мессия» – главное в музыкальном репертуаре сочинение о Спасителе на английском языке. Но в отношении выбора и компоновки текстов Адамс опирается на другие модели. Во-первых, это баховские «Страсти» и «Рождественская оратория», построенные по принципу соединения канонического (библейского) текста с современным, неизбежно внося современные чувствования и словарь. Канонический текст повествует о событиях, современный их комментирует. Во-вторых, это «Военный реквием» Бриттена. Он также вписывается в формулу «канонический текст + современный текст» где последний повествует о современных событиях; но тексты даны на разных языках, латинском и английском. Адамс использует два языка: английский и испанский; однажды включается латынь, но и она сочетается с английским. Однако соотношение канонического и неканонического, архаического и современного, родного и неродного языков иное, нежели в бриттеновской модели.
Во-первых, каноническими текстами не исчерпываются область несовременных текстов. В число первых входят фрагменты Евангелий от Матфея и от Луки, а также Книги Пророка Исайи и Книги Пророка Аггея из Ветхого Завета. Но кроме этого, в либретто включены апокрифы Нового Завета, тексты средневековой мистерии и рождественской проповеди Мартина Лютера... Во-вторых, соотношение между языками не следует принципу: канонический текст=латынь, современный=родной язык. Наоборот, евангельские тексты даны на английском (за исключением одного латинского): они заимствованы из английского перевода Библии 1611 года (т.н. Библии короля Якова). Современные же тексты принадлежат четырем латиноамериканским поэтам (творившим в ХХ и на рубеже XIX-XX веков) и даны (за тремя исключениями) на испанском. Среди них есть духовные стихи. Их язык современен, но за исключением одного стихотворения, повествующего о современных событиях, говорят они о вечном.
Так, испанский язык латиноамериканских поэтов выступает в оратории как «второй родной» язык калифорнийца Адамса (хотя он выучил его только во время работы над ораторией). С другой стороны, испанский язык – символ более раннего периода истории Америки, связь с древней культурой Мексики. А также с европейской испанской культурой – от собрания 427 «Песен (Кантиг) Святой Марии» XIII века, искусства пения «канте хондо», живописи Эль Греко, Веласкеса и Гойи до музыки Альбениса и де Фальи и поэзии Гарсиа Лорки. Терпкость и страстность испанского искусства сообщает произведениям на духовную тему особую экспрессию.
Испаноязычная составляющая Рождественской оратории подчеркнута в ее названии. Адамс не сразу пришел к нему. Первоначальный вариант был на английском: «How Сould This Happen?» («Как могло это случиться?»). Эту фразу (на немецком языке) Адамс нашел в мотете Орландо Лассо. Во втором варианте, кроме образа ребенка, содержится еще один, внешне далекий от рождественской темы смысл: это имя ураганных ветров, чреватых природными катаклизмами. «Оно приводит на ум сводку погоды, – замечает композитор. – Ассоциация со штормами и ненастьем – правильная. В чуде есть тревожная сила. Христа называли «ветром», бурей, которая трансформирует все на своем пути. Ирод знал это. Мы все это осознаем, когда ребенок приходит в этот мир».
В рождественских произведениях прошлого Адамс видит одно явное упущение: «Как можно рассказывать эту историю в 2000 году без голоса женщины? Официальные истории только мельком говорят о болезненности родовых мук, о неуверенности и сомнениях беременности или той смеси предельного счастья и неизъяснимой пустоты, которая наступает вслед за родами. Особенность избранных поэтов заключается в том, что четверо из них – женщины: четыре незаурядные поэтессы, четыре исключительные судьбы».
Хильдегарда Бингенская (1098 - 1179) – аббатиса, поэт, музыкант, ученый, мистик, канонизированная римско-католической церковью. Ей принадлежит единственный латинский текст в оратории Адамса. Хуана Инес де ла Крус (1648-1695) – символ национальной культуры Мексики. Ее стихотворения признаны первыми подлинно мексиканскими в отличие от испанской поэзии в Новом свете. Габриэла Мистраль (1889-1957) – чилийский поэт, первый латиноамериканский поэт, получивший Нобелевскую премию по литературе (1945). Она была чилийским консулом в Неаполе, Мадриде и Лиссабоне. Розарио Кастелланос (1925-1974) – мексиканский поэт. Была мексиканским послом в Израиле. Много работала над изучением наследия Мексики доколумбовских времен. Ей принадлежит наибольшее число стихотворений, использованных в оратории. Еще двое латиноамериканских поэтов – соотечественник Габриэлы Мистраль Висенте Уидобро и никарагуанский поэт Рубен Дарио: их стихотворения звучат на английском.
Адамс использует двойной состав деревянных духовых, из медных – только валторны и тромбоны (по три), арфу, фортепиано, челесту, ударные и струнные (минимум 30). В туттийных фрагментах оркестр, впечатляющий роскошным мощным звуком, демонстрирует способность мгновенно трансформироваться, прореживать фактуру и истончаться до эфемерных тембровых сочетаний, поражая контрастами грандиозного и камерного, насыщенного и прозрачного. Оркестровая партия чередует два основных типа фактуры: пульсирующий либо педальный фон, который по-разному прочерчивают ритмические формулы и в который изредка вплетаются мотивы, фигуры, включаются голоса. Гармонический план создают медленно сменяющиеся модальные гармонии. В тембровой палитре отметим тихий звон гитары. Она символизирует сразу две сферы: народную испанскую и латиноамериканскую музыку – и старинный щипковый инструментарий, лютни и теорбы.
Вокальный состав оратории включает смешанный и детский хоры, сопрано, меццо-сопрано, баритон и трио контратеноров. Виды и комбинации вокальных номеров разнообразны: хоры, соло, дуэты, терцет, соло с хором. Женское начало оратории Адамс подчеркнул, выбрав в качестве солирующих два женских и только один мужской голос. Композитор использовал принцип нонперсонификации, отказавшись от закрепления голосов за партиями персонажей, – отчасти по модели «Мессии» Генделя, отчасти по модели баховских «Страстей». Если у Марии в оратории два голоса, то все мужские партии (Иосифа, Ирода и самого Господа Бога) отданы баритону. Адамсовский Бог списан с генделевского: тот же текст Пророка Аггея, те же властные ходы широкими интервалами. Иосиф в оратории – самый обыденный персонаж, что не мешает Адамсу создать для него выразительную речь. Повествование от лица Евангелиста с включенными в него репликами персонажей по очереди ведут все солисты. Партии архангела Гавриила и трех волхвов поручены трио контратеноров.
Возможно, именно в хоровых номерах оратории Адамс сознательно ориентируется на «Мессию»: его хоровое письмо – броское, эффектное и разнообразное, с отлично поданным и хорошо слышимым в записи текстом. Двухчастная композиция Рождественской оратории ближе построению баховских пассионов, нежели «Мессии». Первая часть открывается и закрывается большими хоровыми номерами, вторая открывается соло меццо-сопрано с хором (в «Страстях по Матфею» Баха – ария альта с хором), в последний номер в конце включается хор. Бесхитростной песенкой на испанском языке под аккомпанемент гитары завершается El Niño Джона Адамса – первая рождественская оратория американского композитора, которой суждено войти в историю.
Ольга
Манулкина
Из статьи
«Рождественская оратория El Niño Джона Адамса»