Новая история музыки от Персимфанса

В новом цикле концертов Персимфанса история музыки раскрывается через сопоставление сочинений, на первый взгляд далеких друг от друга. Соединяясь в одной программе, произведения самых разных эпох способны вступать в самые неожиданные диалоги и «комментировать» друг друга. 

«Сочинения, которые разделены сотнями лет музыкальной истории, могут органично прозвучать в нашем концерте одно за другим или даже одновременно, — рассказывают Григорий Кротенко, комиссар Персимфанса, и Петр Айду, председатель правления коллектива. — Наша задача — осветить под разными углами различные музыкальные явления, увидеть новые взаимосвязи и общности. В своих выступлениях мы предлагаем не только альтернативный, бездирижерный метод игры, но и альтернативный, спорный взгляд на историю музыки. Это взгляд изнутри — взгляд музыкантов-практиков, "гордых ремесленников", как выразился один журналист о Персимфансе в 1920-е годы».

В программе встречаются три века – от XVIII до XX – и три эпохи – барокко, романтизм, модернизм. В 1737 году во Франции появился балет Жана-Фери Ребеля «Стихии», изображающий возникновение Вселенной и сотворение человека. Помимо музыки дивной красоты, сочинение вошло в историю первым применением кластера, в данном случае – аккорда из всех звуков ре-минорного звукоряда. Авторский подзаголовок «Стихий» – «новая симфония», то есть «симфония нового типа». Так Ребель назвал сочинение, созданное до появления симфонии классической, которой еще предстояло родиться, повзрослеть и измениться до неузнаваемости: без малого два века спустя свою Симфонию создаст Антон Веберн. «Сочинение недлинное и для малого состава, — комментирует Григорий Кротенко, — по сути, Антисимфония, описывающая мироздание новым, концентрированным способом».

В компании Ребеля и Веберна не менее неожиданна третья фигура – Ференц Лист: его симфоническая поэма «Прометей» – яркий пример того, как менялся классический симфонизм, все смелее обращаясь с формой, с тонами и тональностями. «Прометей» – еще и отсылка к одноименному сочинению Скрябина: частичным воплощением его грандиозного замысла мистерии стал «День Бытия» для чтеца, хора и симфонического оркестра Ивана Вышнеградского. Это грандиозное сочинение завершает программу, а его финальный аккорд напоминает об аналогичном, открывающем «Стихии»: «кластер из четырёх увеличенных трезвучий Вышнеградского, — объясняет Петр Айду, — финальный колокол "Дня Бытия", призванный пробудить и обозначить новый мир». Масштабное произведение, которое отличает стремление к синтезу всех искусств и созданию нового музыкального инструмента, создано в 1917 году и только теперь впервые исполняется в России на академической сцене.