И музыка, и слово
Стихи Алексея Парина

Мир Парина огромен. Огромен и един. В нем физика накрепко спаяна с метафизикой, тело – с душой и разумом. Мы по-разному открываем этот мир: через лекции, эссе, художественную прозу, либретто и концепции опер, пьесы. Мир Парина мы можем ощутить и в «чужих» книгах, которые он издает. Но есть путь, который нас приведет к осознанию и наслаждению паринской вселенной во всей ее полноте. Это поэзия.

Быть может, мы для нее найдем три главных определения: свобода, музыкальность и строгость. Однако каждое из них требует уточнений, поскольку может содержать в себе смысловую ловушку. Свобода у Алексея Парина не только и не столько то, что называется «свободным стихом». Это способность слов не бояться парадоксальных сочетаний, выстраиваться в строки единственно возможной длины, свободно искать единственно возможные для стихотворения размер, объем и форму, не принуждать себя к рифмовке, но и не бежать ее из каких-нибудь идейных соображений. Свобода воли в ее религиозном понимании. 

Отсюда и строгость. Могут померещиться надменный взгляд, менторский тон и нахмуренные брови. Боже упаси! Строгость – это органическое неприятие поэтом безвкусицы и пошлости, «поэтической» попсы и выспренней манерности. Но посмотрите и послушайте, как в стихах Алексея Парина играют и взаимодействуют горнее и дольнее, прямая линия неколебимой ясности и природный изгиб ассоциаций. Недаром в архитектуре поэт так любит романику, в которой монументальная стереометрия сводов и колонн накрепко сжилась с причудливой детальностью резьбы капителей и порталов. Цикл «Единорог с Дамой» – во многом вызов готике, вырастающей из романского понимания мира. 

Вся жизнь Алексея Парина пронизана музыкой, и музыкальность естественном образом стала одной из несущих конструкций его поэзии. Но в этой очевидности нам тоже важно не попасть в понятийный капкан. Звук и поступь стихов занимают нотный стан необъятной культуры; музыка слова, насыщенная постоянно развивающимися смыслами, не требует какого-то дополнительного инструментального сопровождения, но заключена в самом стихотворении. Она может быть густа и симфонична, может выстроиться в небесные аркады фуги, а может остаться едва слышным барочным завитком, как в «Дневнике Пьеро». Иногда кажется, что наступает пауза, и стихи попадают в безнотное пространство, но ведь пауза – важная часть музыки, она не акустический вакуум, но звук, отправленный в неслышный уху диапазон. Таков цикл «Листки из тетради». А примером конкретной музыки может стать книга «Москва. Фотоальбом». 

И наконец, вспомним еще одно важное обстоятельство. Алексей Парин – выдающийся переводчик поэзии. Века – от Античности до наших дней – строго, музыкально и свободно выстраиваются в его переводах. У каждого времени, у каждого языка и у каждого поэта в осмыслении Парина – свой звук, свое выражение лица и свое прикосновение к нашей общей вечности. И конечно, это тоже сформировало поэтический мир Алексея Парина. 

Сергей Бунтман