Уильям Шекспир.
«Трагедия короля Ричарда Второго»

Помните детскую игру «Царь горы»? Что если взглянуть на пьесу Шекспира о гибели последнего сумасбродного монарха из династии Плантагенетов с этой точки зрения? Чем больше Ричард II облагает налогами подданных, тем больше дворяне и граждане возмущаются своим правителем; а затем и изгнанный Генрих Болингброк возвращается, чтобы захватить трон. Как удержаться на вершине власти, когда весь мир ополчился против тебя? Театр «Алмейда» экспериментирует и, вслед за успешным осовремененным «Гамлетом» с Эндрю Скоттом 2017 года, переносит историю свергнутого в 1399 году монарха в наши дни.

Радикально переосмысленная, сильно сокращенная (спектакль идет всего 100 минут) пьеса Шекспира в интерпретации Джо Хилла-Гиббинса стартует с конца – с мощного монолога короля «Живя в тюрьме, я часто размышляю, – как мне её вселенной уподобить?» И этим сразу расставляет нужные акценты: безусловно, главный герой этой постановки – бесподобный Саймон Расселл Бил, упивающийся роскошным текстом и использующий актерскую пластику по максимуму. Весь шекспировский сюжет про узурпацию трона становится кошмарным лихорадочным флэшбэком свергнутого, разбитого монарха, который пытается осознать, как он дошел до этого жалкого состояния. И возраст актёра тут не помеха: мало кто умеет так держать паузы, расставлять акценты в шекспировском тексте и мастерски выражать глубины отчаянья одним движением глаз как Саймон Расселл Бил.

Впрочем, знакомство с пьесой перед походом на этот спектакль не помешает. Иначе зритель окажется сбитым с толку тем, что, за исключением Ричарда II и его антагониста Болингброка (Лео Билл), оставшиеся шесть участников труппы играют по несколько ролей каждый; и порой сложно понять, кто есть кто. При этом вся восьмерка не уходит со сцены до финала (антракта в постановке тоже нет), и не меняет «костюмы» (если можно так назвать современный кэжуал, в который облачены все актёры, включая короля в чёрной футболке, джинсах и бумажной короне). Впрочем, это – концептуальное решение режиссёра, который вовсе этого не скрывает: он хотел, чтобы постановка читалась как исследование современной власти, где неверные решения людей о пределах их авторитета порождают хаос.

На концепцию работает и радикально сокращённый текст, из-за чего действие развивается быстро и порой вообще переходит в абсурдный сумбур с обливанием кровью, водой и грязью из пластиковых ведер, или швырянием резиновых перчаток друг в друга, или противостоянием короля Ричарда узурпатору Болингброку, которое больше похоже на боксерский поединок.

Стремительные сцены, разыгрывающиеся в лаконичном металлическом кубе, хореографически точно поставленные и поддержанные нервным музыкальным рядом Питера Райса, перемежаются великими монологами Шекспира, звучащими среди этой суеты почти оперными ариями, хоть как-то замедляющими бег героев к развязке. Но в итоге хаос – это единственное, что правит в этой весёлой, мрачной, раздражающе знакомой стране.