Цикл «Раннее барокко» откроют сочинения Джезуальдо, Аллегри, Лотти и Шарпантье
15 декабря в Зале Чайковского открывается абонемент «Раннее барокко». Ансамбль Questa Musica под управлением Филиппа Чижевского представит программу музыки XVI–XVII веков, украшением которой станет «Полуночная рождественская месса» Шарпантье. Прозвучат также произведения Аллегри, Джезуальдо и Лотти, контрапункт из «Искусства фуги» Баха и два сочинения наших современников – Лигети и Уитакера. Солисты – Дарья Хрисанова, Варвара Гансгорье, Анастасия Бондарева, Михаил Нор, Илья Татаков.
Со времен раннего Средневековья празднование Рождества было окружено в католической Европе обычаями, подчеркивавшими исключительность праздника. Церковь снисходительно относилась в эту ночь к проявлениям самого простодушного веселья, и один из наиболее колоритных примеров такого рода в барочной музыке – «Полуночная рождественская месса» Шарпантье. Десять из двадцати ее номеров построены на мелодиях рождественских песен – ноэлей, что производит неожиданный эффект с самого начала.
В отличие от мессы Шарпантье, заново открытой в ХХ веке, о Miserere Грегорио Аллегри помнили всегда и слагали на счет произведения увлекательные легенды: будто эта версия покаянного 50-псалма, звучавшая в Сикстинской капелле на Страстной седмице, была строго охраняемой тайной Ватикана – партитуру запрещено было распространять под страхом отлучения от церкви. Музыковед Уильям Рокстроу реконструировал версию Miserere, и по сей день именно в этой редакции произведение звучит чаще всего.
В отличие от Шарпантье и Аллегри, Антонио Лотти при жизни добился огромного успеха как оперный композитор. На его счету почти три десятка опер, однако сегодня, несмотря на нынешний интерес к барочному театральному репертуару, оперы Лотти публике незнакомы, а его имя ассоциируется с духовной музыкой для хора. Особенно известен Сrucifixus для 8 голосов. Сочетая классические приемы старинной полифонии и выразительный язык современной ему барочной музыкальной эстетики, Лотти добивается особого по интенсивности и проникновенности выражения одухотворенной скорби.
Если произведения Шарпантье, Лотти и Аллегри своей востребованностью обязаны прежде всего энтузиастам старинной музыки, то мадригалы Карло Джезуальдо вызывают самый живой интерес у адептов музыки передовой и актуальной. Итальянские полифонические мадригалы XVI века, обычно писавшиеся на поэтические тексты о любви, нередко культивировали предельную экспрессию и наглядность в передаче сильных аффектов. Однако даже на этом фоне мадригалы Джезуальдо потрясают радикальностью своего письма.
В диалоге с традицией старой европейской полифонии написано и известнейшее произведение Дьёрдя Лигети – Lux Aeterna для 16-голосного хора. Классические категории мелодического движения и ритма теряют значимость, а вот текучие, переливающиеся гармонии создают удивительную картину сияния – мерцающего, космического. Неслучайно фрагменты Lux Aeterna Стэнли Кубрик включил в саундтрек своей «Космической одиссеи 2001 года». Если в Lux Aeterna латинский текст говорит о вечном свете, который должен воссиять усопшим, то в Lux aurumque («Свет и золото») современного американского композитора Эрика Уитакера снова присутствует тема Рождества. Обаятельная пьеса принесла Уитакеру премию «Грэмми» и стала одним из популярнейших номеров современного хорового репертуара.
