Рудольф Бухбиндер о главном
Рудольф Бухбиндер: «Моцарт в жизни был тот ещё фрукт»
— Господин Бухбиндер, вы уже во второй раз приезжаете в Москву с монографическим проектом. В прошлом сезоне вы исполнили здесь все концерты Бетховена, в этом нам предстоит услышать шесть концертов Моцарта. Мой первый вопрос касается формы, которую вы избрали для представления этой музыки. Как родилась потребность в одновременном с исполнением дирижировании? И что лично вам дает такой подход: чем он удобнее традиционного, а чем, быть может, проигрывает по отношению к нему?
— Шесть концертов Моцарта, которые я исполню в Москве, для меня являются лучшими из всех изумительных концертов, когда-либо написанных Моцартом, и именно по этой причине я остановил на них свой выбор.
Что касается формата дирижирования/исполнения, то к настоящему моменту в такой манере я исполнил около 400 концертов. Кстати, идея подобного формата принадлежит не мне. Ещё Моцарт и Бетховен на своих фортепианных концертах одновременно выступали и в роли дирижёра, и в роли солиста, так что слава принадлежит им как авторам этой идеи.
Для меня одним из самых главных преимуществ концертов, где я одновременно дирижирую и исполняю произведения, является обострённое восприятие камерной музыки. У каждого отдельно взятого музыканта в оркестре в подобном формате проявляется совершенно иной подход к ответственности, все музыканты совершенно по-новому вслушиваются в друг друга, взаимодействуют и каждый максимально погружается в процесс исполнения.
— У вас возникало желание дирижировать симфоническими или оперными партитурами? Был ли подобный опыт?
— Нет, я слишком люблю фортепиано для того, чтобы отказаться от игры на нём в пользу дирижирования.
— В одном из интервью, рассуждая о Бетховене и Брамсе, вы называете Моцарта создателем самой драматической оперы – «Дон Жуана» и самым драматичным композитором. И отмечаете, что современный слушатель при упоминании имени Моцарта представляет себе что-то легкое и воздушное. Если сконцентрировать внимание на инструментальной музыке Моцарта, в особенности, на его фортепианных концертах, то как бы вы объяснили нашей аудитории, в чем заключается драматизм этих произведений? Ведь каждый композитор использует свойственные только его манере, технике, мировосприятию приемы создания/обозначения драматических коллизий. И, говоря совсем просто, это отнюдь не «громко, быстро, диссонантно». Порой, тишайшая, растворяющаяся в акустике зала тоника, может символизировать самую большую боль. Как, по-вашему, говорит об этом Моцарт в своей музыке?
— Я полагаю, что мы действительно наблюдаем тенденцию в отношении классических композиторов, особенно Моцарта, романтизировать музыку и исполнять только те произведения, которые представляются нам милыми и приятными. И это весьма опасно. В музыке есть место красоте, а равно страхам и сомненьям, и нам следует познать и то, и другое.
— Вы – большой знаток и любитель киноискусства. Как вы относитесь к образу Моцарта, созданному Милошем Форманом в «Амадее»? Как вы полагаете, этот образ повлиял на слушателя? Стали ли люди, посмотревшие фильм, как-то иначе слышать его музыку?
— Повторяю, я уверен в том, что мы слишком увлеклись идеализацией композиторов-классиков и облечением их в образы безупречных гениев. Моцарт в жизни был тот ещё фрукт, и я бесконечно благодарен Милошу Форману за то, что он столь реалистично изобразил Моцарта, что, несомненно, повлияло на зрителей и заставило их перестать смотреть на композитора через розовые очки.
— Одна из «Маленьких трагедий» Пушкина носит название «Моцарт и Сальери». В советское время, это произведение было экранизировано, в роли Моцарта снялся наш великий актер Иннокентий Смоктуновский. Вы видели этот фильм? И если да, то можно узнать ваши впечатления об этом Моцарте?
— К сожалению, я этого фильма не смотрел, и, признаюсь, даже о нём не слышал, но я постараюсь найти его и посмотреть в ближайшем времени.
— Ваша работа над тем или иным сочинением всегда сопряжена с доскональным изучением многих и многих изданий, авторских пометок. Поделитесь, пожалуйста, что интересного вы открыли для себя за последнее время?
— Я сейчас гастролирую с концертами в Бостоне, и, не далее, как вчера, мой знакомый владелец магазина антикварных книг переслал мне из Нью-Йорка потрясающее первое издание партитуры Сонаты для фортепиано № 24 Бетховена, которое мне уже не терпится поскорее изучить.
— И мой последний вопрос к вам – человеку с огромным жизненным и творческим опытом, остроумному и мудрому. Скажите, какие вещи удивляют и изумляют вас? Чему вы искренне радуетесь в жизни?
— Я не перестаю изумляться тому, насколько, по-прежнему, современно звучит музыка Моцарта и Бетховена. Поле для интерпретации их произведений поистине безгранично, равно как и процесс поиска новых смыслов в самой музыке.
Беседовала Анна Ветхова, перевод — Иван Тимофеев
