Российский национальный оркестр
Александр Рудин дирижер
Альбина Латипова сопрано
Владислав Сулимский баритон
В программе:
Брамс
«Немецкий реквием» для солистов, хора и оркестра, соч. 45
Российский национальный оркестр
Александр Рудин дирижер
Альбина Латипова сопрано
Владислав Сулимский баритон
В программе:
Брамс
«Немецкий реквием» для солистов, хора и оркестра, соч. 45
Российский национальный оркестр и его художественный руководитель Александр Рудин открывают новый сезон исполнением одного из величайших шедевров в истории мирового музыкального искусства – «Немецкого реквиема» Брамса. Первые наброски будущего реквиема Брамс сделал после посещения Нижнерейнского фестиваля в Дюссельдорфе, посвященного 50-летию со дня рождения Роберта Шумана – духовного отца, кумира и наставника Брамса. Вплотную к работе над сочинением композитор приступил пять лет спустя после смерти своей матери.
В «Немецком реквиеме» Брамс воплотил неосуществленный замысел Шумана создать монументальное эпическое произведение, связанное с историей и жизнью немецкого народа, понятное как крестьянину, так и горожанину и подходящее как для церкви, так и для концертного зала. Проводником к народным умам и сердцам стал протестантский хорал, который позволил отказаться от канонического латинского текста католической заупокойной мессы и определил название сочинения. Сам автор о своей «оде бессмертию» писал: «…Признаюсь, что охотно опустил бы слово “Немецкий” и просто поставил бы “человека”». Премьера «Немецкого реквиема» состоялась на Страстной неделе 10 апреля 1868 года в кафедральном соборе Бремена под управлением Брамса и стала его первым триумфом.В 1872 году «Немецкий реквием», обошедший пол-Европы, впервые исполнялся в Петербурге; в Москве его услышали лишь в 1958 году.
Александр Рудин однажды признался: «Для меня самая ценная музыка – та, которая заставляет испытывать чувство печали. Человек с концерта должен уходить со светлой грустью». «Немецкий реквием» Брамса, исполненный светлой грусти, как нельзя лучше отвечает словам маэстро. В этом уникальном сочинении, отличающемся от большинства заупокойных месс, автор предпочел отпеванию усопшего воспевание бессмертия.