Прямая трансляция спектаклей
фестиваля «Золотая маска».
Московский академический Музыкальный театр имени К. С. Станиславского
и Вл. И. Немировича-Данченко.
Вечер одноактных балетов

Вечер одноактных балетов в московском Музыкальном театре имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко смело можно назвать одним из самых ярких и успешных танцевальных экспериментов последних лет. Обычно современной хореографией обтекаемо называют все то, что родилось на свет начиная середины XX века. Но в случае со сборником, который представляет МАМТ, всё честно: самый «старый» и самый знаменитый из трех балетов, «Минус 16» Охада Нахарина, родился в 1999 году; «Тюль» Александра Экмана появился на свет в 2012, а «Одинокий Джордж» Марко Гёке и вовсе в 2015. Так быстро современный танец, да еще такого качества, до российских театров добирается редко.  

В первом приближении «Тюль», балет шведа Александра Экмана, можно принять за классику или неоклассику: пачки, трико, построения кордебалета, дуэты. Но тот самый «тюль», пачечное обрамление – лишь завеса для слегка безумного симбиоза стилей и жанров, где есть всё, от классического балета до цирка. Похожий на многое и ни на что конкретно, живой, изящный, грубоватый, эклектичный, ироничный «Тюль» Экмана – совершенно новый для российского зрителя опыт. 

«Одинокий Джордж» Марко Гёке своим названием обязан имени галапагосской черепахи, последней из своего вида, умершей в 2012 году. Что знают об одиночестве люди, которых на Земле миллиарды? И что знал Джордж, оставшийся совсем один на многие десятилетия? Конечно, история не о черепахе или защите прав животных, хотя движения и звуки спектакля позволяют нам вспомнить о животном мире. Балет об одинокой душе, о тревожности и безысходности поставлен на очень подходящую сюжету музыку Шостаковича.

Если спектакль Гёке мрачен и даже немного депрессивен, то работа Нахарина «Минус 16» кажется гимном абсолютной свободе, драйву и бесконечности возможностей. Израильский хореограф, автор уже ставшей знаменитой импровизационной техники – языка «Гага», не любит говорить о смысле своих балетов. На репетициях он закрывает зеркала и запрещает наблюдать со стороны, чтобы артисты слушали и слышали себя, открывали в себе новые возможности. А те, кто воплощают эту свободу на сцене, открывают дверь в нее и зрителям. Некоторым – буквально.