15 декабря 2024
Концертный зал имени П. И. Чайковского
схема проездаДля просмотра видео вам необходимо Зарегистрироваться
Личный кабинет на meloman.ru — это:
или
Войти в Личный кабинетАллегри
Miserere mei, Deus
Джезуальдо
Из пятой книги мадригалов:
IV – Dolcissima mia vita
VI – Qual fora, donna
IX – Occhi del mio cor vita
Из шестой книги мадригалов:
XVII – Moro, lasso, al mio duolo
Лотти
Crucifixus
И. С. Бах
Контрапункт № 1 из «Искусства фуги», BWV 1080
Лигети
Lux Aeterna для хора a cappella
Витакер
Lux Aurumque для хора a cappella
Шарпантье
Полуночная рождественская месса
Абонемент №6:
Раннее барокко
Со времен раннего Средневековья празднование Рождества было окружено в католической Европе обычаями, подчеркивавшими исключительность праздника. Церковь снисходительно относилась в эту ночь к проявлениям самого простодушного веселья, и один из наиболее колоритных примеров такого рода в барочной музыке – «Полуночная рождественская месса» Шарпантье. Во Франции XVII века существовал обширный репертуар рождественских песен – ноэлей; считалось допустимым, если во время рождественской мессы их мелодии звучали в храме, например, как материал для органных импровизаций. Но Шарпантье пошел дальше: десять из двадцати номеров построены на мелодиях ноэлей, что производит неожиданный эффект с самого начала.
В отличие от мессы Шарпантье, заново открытой в ХХ веке, о Miserere Грегорио Аллегри помнили всегда и слагали на счет произведения увлекательные легенды: будто эта версия покаянного 50-псалма, звучавшая в Сикстинской капелле на Страстной седмице, была строго охраняемой тайной Ватикана – партитуру запрещено было распространять под страхом отлучения от церкви. Во-первых, псалом звучал во время Tenebrae – особых богослужений, когда в храме гасили свечу за свечой. Когда в сумраке сам папа вставал с трона и преклонял колени, первый аккорд Аллегри производил особенно острый эффект. Во-вторых, ватиканские певчие XVII века обильно украшали многоголосие Аллегри импровизированной вокальной орнаментацией. Она-то и подарила Miserere славу чуда, секрет которого нотной бумаге не доверяли. Музыковед Уильям Рокстроу реконструировал версию Miserere, и по сей день именно в этой редакции произведение звучит чаще всего.
В отличие от Шарпантье и Аллегри, Антонио Лотти при жизни добился огромного успеха как оперный композитор. На его счету почти три десятка опер, однако сегодня, несмотря на нынешний интерес к барочному театральному репертуару, оперы Лотти публике незнакомы, а его имя ассоциируется с духовной музыкой для хора. Прежде всего – с несколькими версиями песнопения Crucifiuxus, которые были созданы как часть больших циклов на текст Символа веры, но сейчас чаще всего исполняются отдельно, как хоровые мотеты. Особенно известен Сrucifixus для 8 голосов. Сочетая классические приемы старинной полифонии и выразительный язык современной ему барочной музыкальной эстетики, Лотти добивается особого по интенсивности и проникновенности выражения одухотворенной скорби.
Если произведения Шарпантье, Лотти и Аллегри своей востребованностью обязаны прежде всего энтузиастам старинной музыки, то мадригалы Карло Джезуальдо вызывают самый живой интерес у адептов музыки передовой и актуальной. Итальянские полифонические мадригалы XVI века, обычно писавшиеся на поэтические тексты о любви, нередко культивировали предельную экспрессию и наглядность в передаче сильных аффектов. Однако даже на этом фоне мадригалы Джезуальдо потрясают радикальностью своего письма. При желании можно увидеть в его произведениях отзвуки царствовавшего в тогдашнем искусстве маньеризма с его тягой к переусложненности, дисгармоничной вычурности. Но чаще мы воспринимаем эту музыку как явление вне времени и вне контекста, как неожиданное провозвестие музыкального авангарда ХХ века.
В диалоге с традицией старой европейской полифонии написано и известнейшее произведение классика послевоенного авангарда Дьёрдя Лигети – Lux Aeterna для 16-голосного хора. Классические категории мелодического движения и ритма теряют значимость, а вот текучие, переливающиеся гармонии создают удивительную картину сияния – мерцающего, космического. Неслучайно фрагменты Lux Aeterna Стэнли Кубрик включил в саундтрек своей «Космической одиссеи 2001 года». Если в Lux Aeterna латинский текст говорит о вечном свете, который должен воссиять усопшим, то в Lux Aurumque («Свет и золото») современного американского композитора Эрика Уитакера снова присутствует тема Рождества. Обаятельная пьеса, медитативная и меланхоличная, принесла Уитакеру премию «Грэмми» и стала одним из популярнейших номеров современного хорового репертуара во всем мире.
Елене Гвритишвили (сопрано), Михаил Нор (тенор), Серафим Чайкин (тенор)